Партия мёртвых, Party of the Dead, #partyofthedead, #партиямёртвых #lenahadesskulls

(Интервью Римме Поляк, Вестник CIVITAS)
– И все же 140 черепов… Тема смерти имеет для вас большое значение?  Это как-то перекликается с вашими собственными переживаниями, с личным опытом?

– Идея смерти и того, что происходит с человеческим сознанием в момент ее, мне не дает покоя с детства. Это и смерти дедушек и бабушек и все, что им предшествовало, потом смерть папы, когда мне было почти 25 лет. Его умирание (рассеянный склероз) было особенно значимым для меня. В ночь перед его смертью я видела во сне его умершую сестру, она пришла за нами двоими, я страшно испугалась, выбежала из квартиры и бегу от нее по лестнице в подъезде вниз, а она за мной, клацая челюстями. Я выбежала из дома и сразу проснулась – это клацал зубами мой умирающий папа, и он просил пить. Так как за ним ухаживала только я (все сбежали, мама, например, уехала аж на Камчатку, подальше от ужаса папиной болезни), то я уже привыкла за много лет вставать ночью, если он звал и просил попить воды, сон у меня за 10 лет (а именно столько он был «лежачим больным») стал очень чутким.

Самой большой тайной жизни является знание о смерти. О том, что происходит с сознанием в момент физической гибели. Речь идет исключительно о научном знании, которое можно оценить, осмыслить и передать. Закрытые сообщества древности, такие, как Пифагорейский союз, например, как раз ставили целью передачу такого знания (если допустить, что они действительно владели этим знанием).

Научное знание непременно должно служить Истине, в первую очередь, а потом уже работать на благо человека.

Истина – это (научное!) знание, у которого много аспектов, вот три их них:

1. О том, кто такой человек, откуда он появился на Земле. В науке этим занимаются антропология, палеоантропология, генетика, археология, лингвистика.

2. О том, как появился на Земле язык, какой именно язык был самым первым языком на планете. Если этот процесс «внедрения языка» не был локализован в одной точке, а был множественным, то какие языки были самыми древними на Земле.

«Язык — это брод через реку времени,
Он ведет нас к жилищу ушедших;
Но туда не сможет прийти тот,
Кто боится глубокой воды».

Это перевод на русский язык стихотворения, написанного гениальным славистом Владиславом Илличем-Свитычем на реконструированном им праностратическом языке. Ученый трагически погиб в 1966 году в возрасте 31 года. Это стихотворение выбито на его надгробии как эпитафия.

Теория ностратических языков, которой занимался В. Иллич-Свитыч, считается многими лингвистами спорной. В ее основе гипотетическая макросемья языков, объединяющая несколько языковых семей и языков Европы, Азии и Африки. Согласно ностратической гипотезе, все эти языки восходят к единому праностратическому языку – первому языку на Земле.

3. О том, что такое сознание и каковы его физические характеристики, и что происходит с сознанием в момент смерти.

Проблемой сознания в науке в настоящее время занимается лишь философия, так как сознание не имеет физических параметров и характеристик (нельзя взвесить, измерить, нагреть). Философия сознания имеет не только теоретическое значение. Например, от ответа на вопрос о том, что такое сознание, зависит то, является ли психология наукой или не является. Этика, вопросы права, свобода воли и ответственность человека за свои поступки – тоже связаны с научной проблемой сознания. Кроме того, создание искусственного интеллекта напрямую связано с вопросами, что есть сознание и что есть разум.

В двухаспектной теории сознания утверждается, что ментальное и материальное являются аспектами некой единой субстанции. Однако природа этой единой субстанции остается невыясненной.

То есть,  ни о первом, ни о втором, ни о третьем аспекте этой Истины науке пока еще ничего не известно. Теорий много, но ни одна из них не является доказанной.

Собственно, мой Манифест Матизма об этом как раз. Об Истине, без которой научно-технический прогресс не имеет никакого смысла и превращает человеческую цивилизацию в хаотически метущееся агрессивное стадо полуслепых животных, которому не нужен ни дар свободы, ни дар истины и знания.

Лена расскажите, пожалуйста, про «Партию Мертвых». Как и когда у вас возникла идея создать такую странную партию?

– В 2010 году мне пришла идея создания Партии мертвых, затем в Живом Журнале в течение месяца я и мои подписчики обсуждали эту идею, и это был своеобразный мозговой штурм. Мы решили, что это будет первая в мире Партия Мертвых, а в свободное от искусства время я буду ее лидером и буду защищать права умерших, которые постоянно повсеместно нарушаются.

– Вы говорите, что Партия мертвых вами создана, чтобы защитить права мертвых. Какие права есть у мертвых и почему они, по вашему мнению, нуждаются в защите?

– Идея партия проста – защита прав умерших, чтобы, например, без согласия родственников СМИ не публиковали фото умерших тел – вообще! Например, теракты или ДТП – кто и кому дал право снимать погибших и опубликовывать фотографии обезображенных тел? Я считаю, что такими действиями нарушаются права умерших, что прежде чем публиковать фотографии погибших, нужно получить согласие их родственников. У умерших тоже есть права, и их надо отстаивать с помощью еще живущих.

Я наблюдала в детстве (мне «повезло» быть живым свидетелем нескольких автокатастроф) и не могла понять сладострастия, с которым другие свидетели ДТП рассматривали трупы умерших или страдания умирающих. Потом я узнала, что это «сладострастие» по отношению к смерти, часто с эротическим подтекстом, называется некрофилия. Сама я выросла на папиных мучениях из-за его болезни  и относилась к ним как сочувствующий любящий человек, желающий облегчить участь. То есть я к ним привыкла, как хорошие врачи привыкают к болезням, и стараются пациентам помочь. Я видела в папе человека, прежде всего, умного, тонкого, обаятельного, которому почему-то в жизни крупно не повезло, раз он так тяжело и неизлечимо заболел, поэтому праздного любопытства к чужим страданиям я просто не понимаю и понять никогда не смогу.

Поэтому я считаю важным защищать права умерших – от глумления, от некрофилов, например, их, как оказалось, много.

– Как Партия мертвых сможет защищать их права?

– Прежде всего, мы хотим внедрить в общественное сознание основной лозунг Партии мертвых «Ни один человек не вправе решать, когда умирать другому».

– По-моему, это нужно не только мертвым, но и живым.

– Конечно. Еще мы собираемся лоббировать принятие нового Закона о запрете глумления над погибшими и умершими в медийном пространстве.

Сейчас СМИ, а также соцсети беспрепятственно публикуют фотографии аварий, катастроф, убийств и прочих событий, закончившихся летальными исходами. Часто обсуждение трагического события в соцсетях и на форумах заканчивается откровенным глумлением над погибшими и умершими, то есть их права грубо нарушаются, поэтому необходимо дать правовую оценку происходящему и принять соответствующий закон.

Будем отстаивать права умершего на выбранный способ погребения и относительно пребывания в информационном пространстве после его смерти.

И, наконец, мы считаем, что нужно ввести правовое регулирование так называемых «народных мемориалов» и сект, возникающих и паразитирующих на имени умерших (убитых) известных общественных и политических деятелей.

– Последний пункт – это, прежде всего, про мемориал Немцова на мосту?

– Как вы догадались? Я именно его и имела в виду! Псевдо-пионерские минуты молчания «героев моста» кажутся мне издевательскими по отношению к Борису Немцову. Этот пафос героизма – он фальшив и неуместен, на мой взгляд. Немцов не был «пионером-героем».

– А вы никогда не планировали зарегистрировать свою партию?

– Я бы хотела зарегистрировать, но мертвые тел уже не имеют. Можно зарегистрировать бренд как товарный знак «Lena Hades, Party of the Dead founder», но бренд требует большого бюджета, бренд нужен, например, чтобы запустить линию одежды с моими черепами и так далее. К сожалению, пока бренд не зарегистрирован, он не защищен, и мой проект у меня, можно сказать, украли.

– Украли?

– Да. Есть такой питерский арт-активист Максим Евстропов (или Стропов, СМИ пишут его фамилию и так тоже), он подсмотрел у меня идею и название. Когда он выпустил в 2017 году предвыборный ролик Партии мертвых, я написала ему в комментариях, что нехорошо идеи красть вместе с лозунгами и текстами, но он, конечно, мне не ответил, а комментарий мой под его видео сразу удалил.

Мою украденную идею он в итоге извратил. Если для меня важно защитить мертвых от глумления, в том числе от некрофилов, то этот активист со своими сторонниками, наоборот, активно используют некрофильскую символику, устраивают акции на чьих-то чужих могилах – это абсолютно недопустимо!  Некро-активизм – это полная противоположность тому, что я хотела воплотить, создавая мою Партию мертвых.

– Лена, мне бы хотелось вернуться к черепной серии. Она где-то выставлялась после 90-х, в этом веке?

– Да, как раз под эгидой Партии Мертвых. Первая партийная черепная выставка открылась в день полного солнечного затмения 21 августа 2017 года.

– Этот день имеет какой-то особый смысл для вас?

– Безусловно. Это затмение было затмением того же самого – 145 сароса – которое наблюдал мой отец 9 июля 1945 года в деревне Загатино Костромской области. Тогда полоса тени затмения проходила именно по территории России, и мой отец, которому было тогда 12 лет, видел, как среди дня стало темно, как ночью, и умолкли все птицы. Отец рассказывал мне о том затмении не один раз.  И ровно 72 года спустя повторяется точно такое же затмение, но на территории США. Для меня это возможность повернуть время вспять, в детство моего отца, и пережить те же самые чувства, которые пережил он.

– Эта выставка была в Москве?

– Да, в моей московской квартире. Одну из комнат я полностью переоформила под выставку и назвала это пространство Moscow White Cube.